Советская детская энциклопедия шестидесятых годов, с ее материалистскими объяснениями сновидений, письма написанные и готовые к отправке адресаткам и те, которые останутся у меня, потому - что отправлять их им вероятно неуместно.
Февральский дождь приятно стучит по карнизу, лёгкая грусть и благодать, но при этом ум беспокоен и активен, как-то по мелкому, ему бы избавиться от суеты и возвыситься.
Кажется что кто-то монотонно поёт или протяжно зовёт или играет на виолончели, но за звуками дождя и прочими проявлениями природы и бытовыми шумами, вроде гула электричества и звуков в батареях точно не разобрать.
Вопрос решён, соседка поёт под гитару, если ее было бы чуть более слышно раздражало бы меньше.
Уже скоро нужно будет встать ненадолго. мне М. подарила морского конька небывалой красоты, он из бисера, его тельце плотное, чём-то наполненное, его голова и часть хвоста из тёмного, бензиново переливающегося бисера, как удивительно, как раз о таком думал.
Новые события в мире, России, моей жизни не только не отвлекают от осмыслений мигрантского опыта, но как бы обнуляют прогресс достигнутый в этих осмыслениях и он запускается на новом витке, но как бы с нуля. В некотором роде я это миграция, непрерывная, в какой-то мере как и все, от точки рождения и дальше, постоянная утрата, но я не эту мысль хотел выразить. Моя мигрантская, или эмигрантская, или история перемещения, так глубока, что проникла уже во всю память, наложилась на ранние воспоминания, повсюду разрослась и приносит урожаи во всех сферах моего мыслительного и памятисохранительного процесса. От того, что воздух другой и я уже не помню узнавания, не помню как бывает когда он не другой, но постоянно фиксирую утрату и неузнавание, возможно это уже создания копий копий, а истинный смысл, смысл первого неузнавания утрачен. Ночные мысли, верткие и беспокойные, может быть потому мне удастся развернуть их по следам написанного и досмотреть. Пишу и е верю, нет, будут возникать новые.
Сколько можно петь ночью, в конце-то концов, интересно, значит ли это, что моё пение ночью будет воспринято нормально. Вообще то, если это такая внутренняя свобода в ней, то пусть поёт.
Страшно взрастить чужого, что в некотором смысле неизбежно.
Хочется не день понедельник завтра, а промежуток спокойствия, записать основательно мысли.
Недавняя встреча с М. была интересна и приятна, но перегрузила меня и делалось неловко пару раз, один раз, когда М. сказала о наборе веса знакомой как-то неприязненно, хотя вообще речь была не об этом и эта знакомая была упомянута как-то не к месту, уже в прихожей, было похоже на то, что это было сделано для галочки, типа и знакомых вспомнили, всё норм, прощаемся, я не нашелся как отреагировать и не стал загонять о том, что дискриминация такого рода неприятна и перечёркивает все то, о чём мы говорили, вроде это и так понятно, наверное М. говорила об этом с какого-то другого уровня, но с какого и зачем, да и с какого бы не говорила, слова ее лучше не становятся.
Какая-то ненастоящая ностальгия, отмечаю ее и понимаю, что это ностальгия по ложным воспоминаниями, местам которые не очень то и есть.
Не могу сказать, что возраст, фрагментарность познаний, отсутствие признанных "заслуг" и затворничество меня особо парят, веры в счастливый мир и капиталистические идеалы у меня небыло и нет, обижает то, что мне отказывают в субъектности, отчего то даже близкие во многом люди. М. сказала такую вещь, что мы обладаем общим багажом советского человека, в который входит наличие высшего образования у родителей, в мой не входит, странно, что она вытеснила эту информацию и упомянула это, как будь-то бы это хвалёное образование что-то меняет.
Попробую спать,все равно завершить ни одну мысль не получается.