.



Знание и запоминание предметов, локаций и их деталей ближайших к двери в сон, которое словами яви называется кровать, пригождается для контроля сна, это не только упражнение для ума, пространственного мышления, памяти и концентрации, это создание карты из предметов яви, карты сна на яву, или карты локации которую можно использовать во сне (хотя это может быть опасно, вызвать поломку механизма разграничивающего явь и сон).
Раньше в этом доме мне всегда снились ужасные вещи из которых не получалось выбраться, девять ночей летом мне снились здесь ужасные вещи, справиться с которыми не удалось восемь из девяти раз, пришлось уехать.
В этот приезд мне снился ужасный неуправляемый сон который я помню, на столько он был пропитан ядом моих самых страшных страхов, в первую ночь в этом доме, потом мне удалось удержать контроль.
Сейчас я достаточно хорошо держу в голове этот дом, могу ходить по нему в воображении, помню где что лежит и как работает. Это помогло овладеть снами.
Я думаю на управление сном так же влияет то, что мой день здесь выглядит совершенно иначе, я провожу много времени в природе, хожу или езду, много вижу, вдыхаю непривычно чистый воздух, от чего погружаюсь в сон резче и сплю лучше, с точки зрения медицины и хуже с точки зрения сновидца.
Мысли о нанесённой мне обиде не идут из головы, путая меня во снах и на яву. Можно было бы разыграть отмщение в неглубоком сне или в воображении яви, но я боюсь разбудить дракона, думаю потенциал моего гнева велик, я могу зайти слишком далеко, есть вещи которые я не допускаю даже в воображении (насилие). Буду ждать пока время убьёт дракона моего гнева, а пока он будет приоткрывать один глаз время от времени, шевелиться в полусне, изрыгать небольшое пламя.
Пусть рассудительность и бо́льшое внимание к тем, кого я допускаю в свой близкий круг будут последствиями предательства. Месть уронит моё достоинство в собственных глазах. Темы дневного дневника перебрались в ночной, это следствие того, что днём у меня небыло времени поразмыслить как следует.
Сон прошлой ночи:
Красные цифры показывающие цену билета, а так же внесенную сумму, на табло аппарата для покупки билетов в трамвае, меняются и становится знаками вроде рун, я хочу купить билет, но у меня нет монет со знаками как на табло, я ищу их в карманах в попытке найти, но не получается, тем временем и другие монеты исчезают. Вместо монет я нахожу длинную раковину маллюска туррителлида и начинаю вкручивать ее в отверстие аппарата, вкручиваю ее против часовой стрелки, начиная с острой вершины раковины, узкая горизонтальная прорезь раздвигается (оказывается что это не до конца закрытые створки) открывается круглое отверстие размером с основание раковины и она входит туда вся и останавливается. Табло из примитивного семисегментного символьного табло становится матовым, словно запотевшем экраном с хорошим разрешением по которому побежал рукописный текст, который не удавалось прочитать, он был мелкий, пульсирующий и этот аппарат мне надоел. За окнами трамвая был дневной незнакомый город, трамвай не двигался, иметь дело с городским пространством не хотелось и через некоторое время (фигура речи, как такого времени во сне нет) мне удалось поехать дальше. Когда трамвай снова остановился за окнами был приятный пейзаж с невысокими ровными яблонями растущими друг от друга на расстоянии метров восьми, низкой густой травой, хвойным лесом вдалеке и небольшими валунами. выход из вагона был как через боковые двери так и через то место, где бывает кабина или сцепление между вагонами, там тоже были двери ведущие в яблоневый сад. С этого момента сон стал как будто ритмично раскачиваться, словно в центре сна был маятник делящий его на отрезки со сценами сменяющими друг друга. Сон стал дробным, в некоторых сценах я выхожу из вагона, в некоторых пространство начинает меняться раньше чем я выхожу. В одной из сцен (подконтрольной мне) вагон раздвигается увеличиваясь в ширину, стены становятся силовым полями через которые можно пройти, я выхожу через стену в сад, начинается дождь, это красиво и спокойно, я приближаю один валун, он намок и стал слегка прозрачный, на небольшой глубине видно впаянные в камень растения, тонкие похоже кружево или паутину листья.
В другой сцене, стоило мне выйти из вагона, как он провалился под землю, в образовавшееся под ним отверстие, которое закрылось поглотив его. На месте вагона появился шатёр под которым стояли стулья на которых лежали пульсируюшие медузы, от них шло ощущение опасности.
Сцен было много, но я не думаю, что все они ценны.
Подгнившая калина в лесу, на фоне белого чистого снега и почти черных ёлок, красиво. Какие-то семена вроде лунарника только маленькие с ядрышком и на кусту похожи на янтарь или крылья древоточцев.
Хочу больше добра и солидарности, знаю что могу делать я, вроде как неплохо справляюсь.
Постараюсь спать, все возвращаюсь к этой записи, сложно быть довольной тем, что вот так написано, экспромтом и выставлено на люди, открытые к прочтению дневники это интересный, конечно жанр.
Интересно, вы тоже пишите не редактируя и сразу публикуете? Терзает ли вас внутренний критик?



Иллюстрации Дюшан Каллай.